«Жди меня» — эти два слова в годы Великой Отечественной звучали, как никогда, часто. Их повторяли при расставаниях и в личных письмах, произносили мысленно и страстным шепотом, как молитву. Константин Симонов эту сакраментальную фразу-мольбу не только вынес в название стихотворения, но сделал уникальным, берущим за душу рефреном. Мотив создания произведения поэт объяснил позже так: «Просто я уехал на войну, а женщина, которую я любил, была в тылу. И я написал ей письмо в стихах».
Впервые опубликованное в январе 1942-го стихотворение было написано в начале войны, по возвращении автора в Москву после его первой командировки на Западный фронт. Побывав в Вязьме, под Ельней, близ Дорогобужа, Симонов видел, как сметал все на своем пути могучий и жестокий враг, как отчаянно дрались, будучи не в силах остановить эту дьявольскую серо-зеленую массу, красноармейцы. Поэту было горько и больно, он думал о женщине, в которую был страстно влюблен. Тогда ее имя для посторонних оставалось тайной, в стихотворных посвящениях поэт ставил лишь две буквы адресата — «ВС». За литерами скрывались имя и фамилия известнейшей актрисы Валентины Серовой, вдовы трагически погибшего в 1939 году комбрига ВВС.
У красавицы не было отбоя от поклонников, среди которых в какой-то момент оказался и Константин Симонов. Он приходил на ее спектакли, дарил ей пышные букеты, посылал письма. И незадолго до войны они сблизились…
22 июня 1941 года, уже тогда, когда Молотов объявил о нападении Германии на Советский Союз, Симонов сочинил проникновенные строки: «Будь хоть бедой в моей судьбе, / Но кто б нас ни судил, / Я сам пожизненно к тебе / Себя приговорил».
«Жди меня» он написал спустя месяц. К нежным чувствам примешивались тоска и отчаяние, страх навсегда потерять то, что стало бесконечно дорого и желанно.
Враг захватил Прибалтику и Белоруссию, рвал на части Украину, осадил Киев, а военкор Симонов заклинал любимую:
Жди меня, и я вернусь.
Только очень жди,
Жди, когда наводят грусть
Желтые дожди,
Жди, когда снега метут,
Жди, когда жара,
Жди, когда других не ждут,
Позабыв вчера…
Листок со стихотворением, мотаясь по фронтам, он неизменно носил с собой в полевой сумке.
Публиковать свое любовное посвящение долго не хотел, о чем впоследствии рассказывал: «Я считал, что эти стихи — мое личное дело… Но потом, несколько месяцев спустя, когда мне пришлось быть на далеком Севере и когда метели и непогода иногда заставляли просиживать сутками где-нибудь в землянке… мне пришлось самым разным людям читать стихи. И самые разные люди десятки раз при свете коптилки или ручного фонарика переписывали на клочке бумаги стихотворение «Жди меня», которое, как мне раньше казалось, я написал только для одного человека».
В декабре 1941 года его позвали на радио почитать свои стихи. Так советские люди впервые услышали самое, пожалуй, выдающееся его стихотворение. Услышав стих «Жди меня», воины вспоминали отчий дом, родных, горячо любимых, а женщины в тылу представляли тех, кто им был дороже всего на свете, и молили Бога, чтобы Он их уберег. Тогда же автор понял, что эти строки в кромешном аду войны дарили главное — надежду:
Жди меня, и я вернусь,
Всем смертям назло.
Кто не ждал меня, тот пусть
Скажет: — Повезло.
Не понять, не ждавшим им,
Как среди огня
Ожиданием своим
Ты спасла меня…
Публиковать в печати это стихотворение, редакторы, однако, не спешили, считая, что для газеты нужно героическое произведение, а не лирическое. Так из двух стихотворений «Жди меня» и «Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины» главный редактор «Красной звезды» отдал предпочтение строфам про военные пути-дороги. Симонов, надо полагать, огорчился, но вынужден был смириться, благо «тираж» переписанного от руки стихотворения исчислялся, по-видимому, многими тысячами экземпляров.
Редакция «Красной звезды» находилась в одном здании с «Правдой» и «Комсомолкой». В январе 1942-го поэт-военкор встретил в коридоре руководителя главной газеты советских коммунистов Петра Поспелова, и тот позвал его к себе попить чаю. В ответ на просьбу дать для «Правды» что-то из поэзии наученный горьким опытом литератор сказал, что ничего нового у него нет. Вот как продолжение беседы описывал в мемуарах сам Симонов:
«— А мне товарищи говорили, будто вы недавно тут что-то читали.
— Вообще-то есть, — сказал я. — Но это стихи не для газеты. И уж во всяком случае, не для «Правды».
— А почему не для «Правды»? Может быть, как раз для «Правды».
И я, немножко поколебавшись, прочел Поспелову не взятое в «Красную звезду» «Жди меня». Когда я дочитал до конца, Поспелов вскочил с кресла, глубоко засунул руки в карманы синего ватника и забегал взад и вперед по своему холодному кабинету.
— А что? По-моему, хорошие стихи, — сказал он. — Давайте напечатаем в «Правде».
Спустя несколько дней Константин Симонов, «вернувшись из-под не взятого еще вопреки ожиданиям Можайска, увидел… «Жди меня» напечатанным на третьей полосе «Правды».
После этого стихотворение перепечатывали другие газеты, и те номера вопреки обыкновению фронтовики не рвали тут же, по прочтении, на самокрутки, но бережно вырезали оттуда, а после хранили, заучивали наизусть, цитировали в письмах домой заветные строчки. Фронтовой медик Слава Бескина после войны вспоминала: «В госпиталях мужчины-врачи часто на сложных операциях читали «Жди меня», когда не хотели при женщинах материться».
Случалось, и раненые бойцы, когда им было невмоготу, читали наизусть симоновский стих, и боль становилась чуть менее невыносимой.
О его магическом воздействии на людей историк Лев Пушкарев рассказывал: «Чтобы тебя не убили на фронте, нужно было письмо или фотокарточку любимой носить у сердца. Тогда эта фотокарточка отводила пулю. О, какая примета была! Такой же силой обладало стихотворение «Жди меня» Симонова, но его нужно было обязательно переписать от руки и носить только у сердца».
Интересный факт: Вскоре и в карманах убитых немцев начали находить переводы «Жди меня». Стихотворение было переведено на немецкий в том же 1942 году и опубликовано в антифашистском издании «Молодая Австрия» за 7 ноября 1942 года. А в 1943 году берлинская газета «Заря», издававшаяся Отделом восточной пропаганды вооружённых сил Третьего рейха и адресованная в основном советским военнопленным, перепечатала «Жди меня» за подписью автора. Эту историю подробно описал в своих статьях о Константине Симонове историк культуры Борис Равдин.
«Я читал его сотни раз и во время, и после войны, — вспоминал Константин Михайлович Симонов — И наконец через двадцать лет после войны решил было никогда больше не читать этого стихотворения. Все, кто мог вернуться, — вернулись, ждать больше некого. А значит, и читать поздно. Так я решил про себя. И больше года не читал, пока не попал на Дальний Восток к торговым морякам, рыбакам и подводникам, уходившим из дому в море на несколько месяцев, а иногда и больше. Там на первой же встрече от меня потребовали, чтобы я прочел «Жди меня»…Уже по-другому… стихотворение все еще продолжало отвечать душевной потребности людей, имевших на это свои причины».
Автор: Валерий БУРТ, полностью материал опубликован в журнале «Свой».
